Звенящая бессонница
Для Анатолия Яни творческий процесс был “звенящей бессонницей” - неугомонным, неустанным стремлением запечатлеть чувства и впечатления в поэтической форме. Как он писал в своем автобиографическом очерке, “Я пишу стихи так, как другие дышат воздухом”. Трудовая этика Яни была неутомимой; он писал в любое время суток, когда бы ни настигло вдохновение. “Моя душа - это роддом стихометафор, - размышлял он, - а я в нем - главный акушер”.
Яни глубоко черпал из собственной жизни поэтический материал. Детские воспоминания, романтические увлечения, дружба, даже случайные встречи - все могло превратиться в стихи. Его эпический венок сонетов “На струнах трепетных гуслей” родился из юношеской влюбленности: “Ты мне случайный взгляд подарила, будто меня напоила дурманом”, - пишет он. Творческий огонь, однажды зажженный, пылал до глубокой ночи, пока Яни трудился над созданием поэтического памятника возвышенным мукам первой любви.
Поэт часто работал на пределе сил, забывая о сне и отдыхе. “Я физически ощущаю, как рождаются стихи, - признавался он. - Это похоже на родовые схватки”. Но изнурительный труд всегда вознаграждался радостью творчества. “Когда строка ложится на бумагу, искрясь и звеня, как только что отчеканенная монета, - говорил Яни, - я понимаю, ради чего стоит жить”.
Анатолий Яни оставил нам в наследство удивительный мир своей поэзии - мир, выкованный в горниле “звенящей бессонницы”. Его неугасимая творческая страсть, его самоотверженное служение Музе стали примером для многих поколений поэтов. И сегодня, читая стихи Яни, мы слышим отзвук его неусыпных трудов - мелодию бессмертной любви, спетую на струнах трепетных гуслей.
Звенящая бессоница
Проснулся я. Вскочил, Плыву, как лодка.
За телефон хватаюсь при луне.
Я думал, что звонит междугородка,
А это дышит милая во сне.
Заулыбавшись от такого чуда,
Я мысленно шепчу себе: «Бай-бай!»,
Как вдруг звонят — кричу: «Алло! Откуда?»,
А это за окном звенит трамвай.
И вновь, проснувшись утром, к телефону
Тянусь, но он молчит в моей руке.
Ошибся я, придя к другому звону —
Сынок мой трель пускает на горшке.
Я вновь стараюсь обрести дремоту.
Летит луна, как ведьма на метле.
Звонок! — я поднял трубку сквозь зевоту,
А это звон посуды на столе.
Ложусь. Укрылся. Только полшестого.
Проверил, всюду ль выключил я свет.
С трудом уснул — звонок раздался снова:
Звенящий снился мне велосипед.
Опять не сплю. Ну, что ж это со мною?
От дзиньканья всю ночь покоя нет.
Взял трубку я, а это за стеною
Жену свою расцеловал сосед.
Никак я не могу привыкнуть к звону.
И вновь разволновал меня звонок.
Опять звонят — бегу я к телефону…
А это дети мчатся на урок.
Подумал я, что телефон — обуза.
И вот я обуздал его теперь.
Но вновь звонок раздался. Это Муза
Звонит в парадном, чтоб открыл я дверь.